"Музыкальный журнал": IV фестиваль камерной музыки «Pizzicato». Затрагивая струны

29.04 2016

Завершился IV фестиваль камерной музыки «Pizzicato», проходивший с 4 по 26 апреля в Улан-Удэ. В этом году он запомнился тем, что, придерживаясь заданного в предыдущие годы формата, представил редкие для Бурятии проявления музыкальной культуры. На волне всеобщей «диверсификации» художественной среды, когда спектакли, выставки, шоу «подгоняются» под определенную аудиторию, организатор фестиваля — Бурятская филармония — включила в программу принципиально разные концерты. Некоторые из них требуют от слушателя максимальной сосредоточенности, внутренней работы, другие, напротив, показаны самому широкому кругу как средство для поднятия жизненного тонуса.

Юбиляр и романтики

Открыли фестиваль Александр Рамм и Филипп Копачевский — молодые исполнители, чье вхождение в мировую музыкальную элиту, если не свершившийся факт, то дело ближайшего будущего. 4 апреля представленная ими в рамках проекта Минкульта России «Звезды XXI века» программа в очередной раз доказала это.

В первом отделении царил Сергей Прокофьев, чье 125-летие с размахом отмечается в эти дни. Пять пьес из цикла «Ромео и Джульетта» прозвучали веско, со свойственной композитору зажигательной силой. Зная Филиппа Копачевского как прекрасного интерпретатора романтической музыки, свободно владеющего языком сдержанности и умеренности, было чрезвычайно любопытно познакомиться с его прочтением прокофьевского текста.

Итог услышанного: контроль и порядок не всегда враги стихийности и пыла. «Уличные» сцены получились вполне средиземноморскими по своей колористике и напору. Вихреобразные потоки звука при этом выдавались строго дозировано. Хорошо это или плохо, каждый слушатель решает для себя сам. Однако чувство формы, границ, которое позволяет музыканту сохранять хребет исполнения при любых обстоятельствах, безусловно, является плюсом для пианиста. Вообще, контроль и чувство меры — те качества Филиппа Копачевского, которые позволяют оценивать его как зрелого сформировавшегося исполнителя.

Завершая первое отделение до-мажорной сонатой Прокофьева для виолончели и фортепиано, музыканты ввели слушателя в мир тревожных предчувствий, над которыми тем не менее царит светлый гений композитора. Виолончель Александра Рамма примечательна сама по себе: нечасто встретишь инструмент со столь объемным, богатым, свежим, «незапыленным» звучанием. Экспрессивный, мощный язык виолончелиста делает ее выразительной до мурашек.

Александр Рамм проявил замечательную способность к перевоплощению: ля-минорная соната Грига в его исполнении представила нам совершенно другого человека. Кажется, что виолончель превратилась в скрипку: щемящее, юное, почти девичье звучание! Моментально возникает ассоциация с вокальным циклом Грига «Haugtussa» — такой же женственный, округлый, теплый, простой и чистый музыкальный образ.

Второе отделение также украсили «Детские сцены» Шумана и вальсы Шопена. В такой музыке Филипп Копачевский явно чувствует себя как дома. Именно здесь в наибольшей степени проявляется удивительный талант этого пианиста — раздвигать или сужать границы пространства.  Если в Прокофьеве он выводит нас на шумные средневековые улицы, то, обратившись к композиторам-романтикам, создает для каждого слушателя уютный уголок, в котором приятно думать о своем или нежиться в звуках, вовсе ни о чем не думая. Ноты зависают на долю секунды и… соскальзывают в умиротворенную тишину, словно повторяя движения рук пианиста. Вот она — салонность в лучшем значении этого слова!

 

Скрипка и немножко нервно

11 апреля «Pizzicato» продолжился традиционным для фестиваля выступлением струнного квартета. Государственный струнный квартет имени Глинки привез в Улан-Удэ технически непростую, но любимую зрителями программу из произведений Веберна, Брамса и Чайковского. Степан Якович (скрипка), Владислав Безруков (скрипка), Лев Серов (альт) и Олег Смирнов (виолончель) продемонстрировали подлинно квартетное исполнение: не просто идеальное слияние голосов, а способность подхватывать звук друг за другом на разных инструментах ровно на том же градусе, в той же плотности и краске. Квартеты Чайковского и Брамса несут значительный эмоциональный накал, нерв. Рядовой слушатель, даже не оценивая сыгранность и нюансировку, обязательно найдет в ней свой «манок».

Тронуло зрителей и прозвучавшее на бис сочинение Лудуба Очирова, 13-летнего композитора из Бурятии. Музыканты любезно согласились исполнить опус, ноты которого им выслали незадолго до концерта. В этом юношеском сочинении они подчеркнули грациозность, светлое, радостное восприятие жизни.

 

Хождение по мукам

Третий концерт фестиваля, прошедший 25 апреля, стал одновременно интеллектуальной вершиной и музыкальным испытанием. Солист Бурятской филармонии альтист Владимир Ткаченко и монгольский пианист Цыренжигмед Шаравцерен буквально провели за руку оторопевшего, испуганно озирающегося слушателя через тернии бриттеновской и хиндемитовской гармонии к человеческому величию, заключенному в альтовой сонате Шостаковича.

Начиналось все, кстати, вполне невинно: с соль-минорной сонаты Баха для виолы да гамба и клавира. Альт Владимира Ткаченко в музыке барокко звучит изумительно вокально. С манерой лучших певцов можно сравнить это долгое дыхание, изысканные филировки и ограненность фраз. Длинная нота у Баха — не просто длинная нота. Это целая история с завязкой, кульминацией и развязкой, с расширением и угасанием, с бархатистым легким вибрато и (словно спохватившись!) по-барочному выпрямленным — или выправленным — окончанием. Все это есть в интерпретации Владимира Ткаченко. Его Бах не имеет ничего общего с наставительным пафосом и юношеским максимализмом, которым сегодня, кажется, исполнители-аутентисты заражены через одного.

Сдержанная, взрослая, ничего никому не доказывающая манера игры как нельзя кстати и в «Lachrymae» Бриттена. Бесконечные бриттеновские звуковые эксперименты, хотя и кажутся иногда этаким эффектом ради эффекта, при матовом, словно заретушированном, исполнении приобретают некое подобие цельной формы, единой звуковой субстанции. В этом отношении велика заслуга пианиста. Шаравцерен, один из немногих монгольских музыкантов, признанных на Западе, сохраняет благородный матовый фон на протяжении всего концерта. Несмотря на некоторую не сыгранность между партнерами, которая проявлялась местами, солирующий альт чувствовал себя достаточно свободно.

Соната Дмитрия Шостаковича для альта и фортепиано была вынесена во второе отделение. И не зря. Это титаническое по сложности и значимости сочинение немыслимо в каком-либо соседстве. Это глыба, которую не осмыслить и не освоить с первого прослушивания. Тема смерти, столь важная для всего творчества Шостаковича, здесь приходит к логическому завершению. Автор пятнадцатой симфонии и оркестровки «Песен и плясок смерти» Мусоргского, ненавидящий смерть и боящийся ее, в своем последнем произведении заставляет и себя, и слушателя поверить в вечность.

Первая часть – фантастически переданное посредством звука остановившееся время. Зависание над пропастью, мгновение перед прыжком в бездну. Вторая часть – возвращение к размышлениям о земном пути, взгляд назад. Даже в такой момент сарказм Шостаковича не покидает его. Наконец, третья часть. На смену отторжению приходит принятие. И как последнее прости лейтмотивом фрагмент «Лунной» сонаты Бетховена. Вот кто, кажется, меньше всего боялся своего физического ухода, чья музыка с годами лишь накапливала солнечный свет, чтобы согревать вечно. Обращение к Бетховену здесь словно завещание потомкам: смерти нет, а есть лишь бесконечное стремление к свету.

Весь этот путь вслед за композитором прошли альтист и пианист. Прошли достойно и негромко. Сказав ровно то, что хотели сказать.

 

Хорошо забытое старое

Закрывало фестиваль выступление ансамбля солистов Московской филармонии «Мадригал», состоявшееся в рамках программы Министерства культуры РФ «Всероссийские филармонические сезоны». Движение медиевистов, весьма распространенное в Европе, в России все еще остается сферой сугубо научного интереса. Именно в распространении знаний о средневековой европейской культуре видит свою миссию старейший отечественный профессиональный коллектив ранней музыки, впервые посетивший Бурятию 26 апреля.

Зрители проявили к «Роковому Средневековью», как назвал свою программу «Мадригал», искренний интерес – зал был почти полон, что можно считать своеобразным достижением для города, славящегося консервативными взглядами на искусство. Публика осталась в восторге от совершенно новой для нее музыки. Одна из причин тому – исключительная познавательная ценность концерта. Другая причина – родство западного и восточного фольклора. Большинство прозвучавших произведений написаны в Испании в ту пору, когда мавританское влияние ощущалось особенно сильно. Восточный колорит сыграл в данном случае на руку.

По сути, московские медиевисты познакомили улан-удэнцев с еще одной фольклорной традицией. Схожее с азиатскими звучание европейских старинных инструментов при специфических церковных ладах, актуальные по сей день черты «популярной» музыки, будь то жесткая ритмическая основа или развитие повторяющейся мелодии, – все это вызывает неподдельный интерес у слушателя независимо от степени его подготовленности.

Большой удачей стал и выбор зала: практически безупречный в плане акустики зал филармонии как нельзя лучше подходит для созерцания эха многоголосных распевов. Именно звучание – и «выпрямленных», ангельски бесполых голосов, и «живых» инструментов, сохраняющих теплые вибрации натуральных материалов, – превратило концерт в пиршество для слуха. Сегодня много пишут о том, что жители городов испытывают дефицит в высоких частотах (этим отчасти объясняется растущая популярность обертонного пения). Проще говоря, нас окружает рёв техники, но не хватает звона капели, журчания ручья и голосов птиц. Восполнить этот дефицит можно, слушая скрипку, флейту, а еще лучше старинные инструменты, чей неповторимый тембр так жадно впитывается ухом.

Источник: http://www.themusicalmagazine.ru/%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D1%82%D0%B5%D1%80%D0%B8%D0%BD%D0%B0-%D0%B3%D1%83%D0%B4%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B0-iv-%D1%84%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D1%8C-%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE/